что, кто внимательно следит за прогрессивным литературным процессом в Украине, имеют вероятность в который раз подивиться с новых и периодически неожиданных вспышек на него небосводе. Осмелюсь утверждать, что к таким вспышкам принадлежит и творчество прозаика из Крыма Бориса Финкельштейна, кот-ый уже в почтенном возрасте вдруг «взорвался» несколькими книгами рассказов. Они привлекли внимание не лишь только фактом поздней « дружбы» автора с Музой, а до этого всего результатом этой « дружбы». Перед читателями осанок беллетрист, сказать бы, из нетрадиционным как на истинные модерные постпостиндустриальни, как ли там их именует критика) времена художническим взглядом. В ведущем мировая проза, и отечественная так же, характеризуется сегодня акцентировано-сознательным отходом от реалистического послания. Стилевые, сюжетные, идейно-концептуальные поиски порождают позамежови для простого воображения картины, которые, возможно, и передают конкретной мерой тектонические сдвиг в современном, очень неустойчивому обустройстве мира с него бессчетными и не всегда предвиденными угрозами что вызовами. Однако хоть бы сколько наружных влияний обваливалось на сознание населения земли, доказывая ее вплоть до ужасающих деформаций, все-таки человеческая душа остается постоянной еще от времен Древней Эллады, когда литература первый раз вытворила могутний гимн Человеку, поставивши ее – вровень с богами – в центр мироздания. А что это человек без души, духовной ауры, рост над будничностью жизни? И на данный вопрос античные авторы ответили совершенно точно и убедительно. Через то их наследие есть вечным, и она же найавторитетнише уговривает, что «бессмертное прикосновенье к душе» Лина Костенко) текстом, призванным каждый раз оживлять все человеческое в человеке, ни разу не перейдет в разряд анахронизма и не сдаст собственных позиций перед любыми новейшими «-измами». Творческая практика Б. Финкельштейна одобряет эту истину. Не прельстившись бессчетными примерами неутомимых литературных экспериментаторов, чьи «успехи» часто вообще девальвируют а то и дискредитируют) сущность и назначение художественного слова, прозаик обращается к определенным жизненным реалиям, которые представляют екзистенцийне поле нескольких поколений, до одного из коих принадлежит сам автор. В пересказанных писателем ситуациях выразительно вигранюється колорит времени, воздух общественных настроений, творится обобщенный тип времена и эпохи. И не это считается главной заслугой прозаика. Секрет неоспоримого успеха его доверчивого разговора с читателем в ином. Каждому своему рассказом он психологически тонко и внушительно утверждает мысль о бесконечном багатоманиття мира, где любой имеет возможность найти возможность для удивления и увлечения им, а не лишь только вжахнутися его язвами и метастазами. Жизнь, на чем несилувано настаивает создатель, есть таким, которым мы его для себя представляем, которым хотим видеть и собственно что-то в нем изменить. Не идет по стопам драматизировать его темные пятна поэтому что тогда, скажем, и на Луна невозможно смотреть без мистического ужаса), не следует преувеличивать античеловеческую сущность всего, что идет он нечистого, – чем какого-либо другого воспринимать его как награду, как предоставленный Господом шанс побывать в нем в промежутке меж двумя главнейшими, для каждого средствами, датами и порадоваться со своей, пусть и мимолетной, причастности к участе человечества, увич не случайного на данной многогрешной и все же прекрасной земле, призванного олицетворить ее мертвые без человека места. Кажется, такие откровения от Б. Финкельштейна – изобретение не большие и не новые. Вобщем, на пальмы первооткрывателя прозаик и не претендует. Впрочем, согласимся, его морально-эстетическая позиция содержит тем большую энергетику, распростирает что видчутнишу эмоциональную волну, чем больше и загрозливише наше социльное сознание накапливает в себе синдром вялости, разочарований, уныния, збайдужиння и даже слабости перед безобразными гримасами новейшего времени. Нарастание зла и цинизма, заявление силы « желтого дьявола» и просто бесчеловечной силы «хозяев мира», торжество аморальности и обида идеалов гуманизма, катастрофическая множественность натуральных катаклизмов, чимраз видчутниша невозможность противостоять разгулу стихии и рожденный на данном грунту вселенский страх гибели земного общества – это и много другого в самом деле выделяет весомые основания к массовому пессимизму, чувству цивилизационной бесперс
Страницы: 1 2
Вы находитесь: События > Новости > Незглибими тайны бытия
